Иными словами, если человек считает положение безнадежным, он должен помалкивать в тряпочку? Категорически не согласна. Именно потому, что мы все еще здесь, мы можем говорить что угодно. Это я не к тому, что уехавшие не могут, но уж здесь-то живущие точно имеют на это право. Оптимистический ли диагноз, нет ли, если человеку есть что сказать, пусть говорит. И если я согласна, а я, увы, согласна с пессимистами, то обязательно поддержу.
Эти пессимистические диагнозы появились ведь совсем недавно. И я так стала чувствовать недавно. Хетти, подумайте, ведь если что-то вдруг доходит до немалого количества людей, значит, есть на то причины. У каждого свои, частные, но и у всех одни и те же, общие.
Мы к "не таким", увы, относимся. Из того же теста. И это диагноз и нам тоже. Но призыв Нестеренко: уезжайте, спасайте детей! - я понимаю. Погружение в другую среду может сказаться благоприятно. Помните, я о происшествии в жилконторе писала? - о том, как из нас вылезает при погружении в эту стихию наше мерзкое, видимо, в генах заложенное? Так же оно может запрятаться поглубже, если попасть в другую среду. Если мы, пессимисты, и выделяем себя из общей массы, то только потому, что видим, что все безнадежно, что большую часть населения все вот это устраивает, а в остальном - увы, мы такие же. Мы обходим закон, потому что нас вынуждают его обойти, мы хамим, потому что нам хамят, а если не хамим, потому что не так воспитаны, то чувствуем себя при этом униженными, втоптанными в грязь, хотя, казалось бы, должны собой гордиться. Мы рабы, и если мы вдруг забываем об этом, то нам непременно напомнят. Мы все звенья одной цепи, и ни одна голова еще не придумала, как эту старую цепь разорвать и из тех же звеньев составить новую.
Еще не так давно я была категорически против идеи особого пути - в любом разрезе. А теперь вот считаю, что у России действительно особый путь, и я не знаю, как насчет других, но вот конкретно меня и моего ребенка на этом пути ничего хорошего не ждет.